Про пернатых

 Небольшая зеленая табличка над моей головой показывает, до какого уровня в 1910 году поднялась вода в Сене.

 Практически знаменитая сцена на носу корабля из "Титаника".

Когда серым, но теплым, июльским субботним утром нечего делать, ноги сами несут в сердце города. И выводят в сторону от людных троп. Туда, где можно хоть ненадолго побыть наедине с собой. И я иду на остров Сен-Луи. На оживленной центральной улице острова пестрая разноязыкая толпа превращает Париж в Вавилон. Но я лишь улыбаюсь в душе, глядя на все это. Мне с ними не по пути. Я иду на пустые набережные. Туда, где пахнет рекой и ветром, где вода кучерявится вслед за проходящими корабликами и где кажется, что ты остался вдруг один.

Я спускаюсь к самой воде и долго и с удовольствием наблюдаю за птицами. Поджарые утки совсем не боятся людей и подпускают к себе буквально на расстояние вытянутой руки. А неуклюжие вне воды лебеди утраивают для меня настоящий спектакль, посвящая меня в таинство своего лебединого танца. Длинные гибкие шеи мерно и абсолютно симметрично раскачиваются и изгибаются, то склоняясь в своеобразном реверансе, то натягиваясь, как струна. И кажется, что для этих двоих весь мир сосредотачивается в том, кто напротив.

Устроившись на парапете, как в первом ряду кинозала, чайки наблюдают жизнь Сены. Кстати, чайки тут совсем не похожи на нормандских толстобоких горластых "рыночных торговок". Здешние - небольшие, худые и скорее напоминают стервозных нервных парижанок. Все-таки окружающая среда сказывается не только на людях.